Однажды, прекрасным знойным летом, закончив обряд крещения, я беседовал с крещаемыми. Один из них, молодой и здоровый парень обмолвился, что мол, все прошло просто отлично, но только вода в крестильне была уж больно холодная. Я ничего не ответил, но воспоминания неконтролируемая штука, и они часто накатывают в самый неожиданный момент. Мне вспомнилось мое собственно крещение, и все события с ним связанные.
Придя к покаянию и вере в Бога, я невольно поставил свою общину в несколько неудобное положение. Ведь я был еще подростком, а дело было при Советском Союзе, и 142 статья УК РСФСР грозила тюремным сроком каждому, кто посмеет совершать «организацию и систематическое проведение занятий по обучению несовершеннолетних религии». Ситуация усугублялась тем, что церковь была незарегистрированной, и, фактически, стояла вне закона. В конце восьмидесятых 142 статья применялась не так массово, как в семидесятые, но риск по-прежнему был.
Будучи бестолковым, но пламенным неофитом, я, как и многие новообращенные, проповедовал о только что обретенной вере направо и налево, совершенно не думая о последствиях. Мне лично ничего не грозило, ведь ответственность за это правонарушение наступала с восемнадцати лет, но некоторые братья в церкви тяжело вздыхали, когда я рассказывал им о моих дискуссиях с учителями на религиозные темы.
К счастью, для меня все шло хорошо, если не считать нескольких разъяснительных бесед с компетентными товарищами, и после года, проведенного в церкви, мне показалось, что самое время принять крещение. Как я сейчас понимаю, тут мне надо было пойти и посоветоваться со священноначалием, но вместо этого я решил проконсультироваться с церковной молодежью. Естественно, они посоветовали мне смело встать после службы, и, возвысив голос, сказать, что я хочу принять водное крещение.
В следующее воскресенье я громогласно заявил, что хочу креститься. Старшие смиренно ответили, что соберут членское собрание общины и обсудят эту идею, но, как мне показалось, сделали это без особого энтузиазма. Сейчас я прекрасно понимаю, в чем была причина. Дело было не в страхе и не в отсутствии христианского рвения, а в том, что все это происходило накануне Рождества, и на дворе стоял трескучий мороз.
Но, несмотря на это, членское собрание прошло просто отлично. Вся община была «за», и после Рождества было решено начать подготовку к моему крещению. Именно в этот момент до меня постепенно стало доходить, почему старшие советовали мне немного повременить с крещением. Ведь для того, чтобы покрестить человека зимою, сначала нужно сделать прорубь в правильном месте. Какое место является правильным, я понял несколько позднее. А пока я энергично махал ломом над прорубью, одновременно размышляя о спасении души.
Торжественная служба, посвященная моему крещению, проходила в подвале, предоставленном верующим дворником, что было несомненной роскошью, если учесть, что последние полгода богослужения совершались в лесу. Когда все молитвы, наставления и песнопения закончились, мы дружно пошли к проруби.
Подойдя, мы еще раз помолились и начали. Дальнейшее происходило не просто быстро, а скорее молниеносно. Мы скинули с себя верхнюю одежду, оставшись в специальных облачениях, предназначенных для крещения. Крепкие братские руки спустили нас в прорубь, и мой пастор совершил крещение. Так же стремительно нас достали из воды, помогли вытереться и одеться. Не прошло и двух минут, как все, кто участвовал в обряде крещения, разошлись в разные стороны. Именно в этом и заключалась правильность места. Оттуда можно было быстро разойтись в разные стороны.
Иногда меня спрашивают, не простудился ли я, и не было ли мне холодно. Я не знаю ни одного человека, который бы заболел после зимнего крещения, и вода не показалась мне холодной. Я в тот момент вообще почти ничего не чувствовал. Но одно последствие мое крещение все-таки имело.
Через несколько лет, отслужив в советской армии, и вернувшись домой, я был рукоположен сначала в дьяконы, а потом и в пасторы. Все шло хорошо, но в моем служении обнаружилась очень странная тенденция, а именно: как только в церкви намечалось очередное зимнее крещение, проводил его именно я! То пастор заболеет, то епископ уедет, то еще что-то. Когда я попробовал обсудить это с моим отцом, он со смехом ответил: «Сынок, закон сеяния и жатвы никто не отменял. Ты не мог подождать до весны, и твой пастор смиренно полез в прорубь ради тебя. И теперь твои прихожане еще не раз попросят тебя покрестить их в крещенские морозы». Именно тогда мне до конца открылось, что ревность и неопытность могут творить чудеса.
Я знаю, некоторым кажется, что служение Богу это смертная скука и зеленая тоска. Ничего подобного! Когда меня рукополагали на служение пастора, один из епископов сказал мне: «Служа Богу, ты можешь быть гонимым, ненавидимым или голодным, но одно я могу гарантировать, если ты будешь верен в служении – скучно тебе не будет»! Насколько я верен Богу, судить не мне, но с того момента как я покаялся, до сего дня, мне не было скучно ни минуты!
Антон Абрамов
