Вы видели мою фотографию тысячу раз. Это фотография, от которой весь мир онемел — фотография, которая определила мою жизнь. Мне девять лет, я бегу по дороге, наступая на лужи, сзади солдаты с невыразительными лицами, мои руки раскинуты, я обнажена, визжу от боли и страха, вдалеке тёмный контур напалмового облака.

Мой собственный народ, пилоты ВВС южновьетнамской армии бомбили торговые пути противника. Конечно, я не была мишенью. Я просто оказалась не в том месте и не в то время.

Эти бомбы принесли мне неизмеримую боль. Даже сейчас, почти 50 лет спустя, я всё ещё залечиваю шрамы и рубцы на руках, спине и шее. Эмоциональную и душевную боль было ещё труднее вылечить.

И всё же, оглядываясь на последние пять десятилетий, я понимаю, что те самые бомбы, которые причинили столько страданий, принесли и великое исцеление. Эти бомбы привели меня ко Христу.

Гора гнева

В детстве я воспитывалась в религиозной общине каодай. Мои бабушка и дедушка были лидерами, они пользовались уважением всей общины. Следуя по их стопам, мои родители выросли, не зная никакой другой религии, кроме каодаизма, и тоже посвятили себя ей, как и все мои братья и сёстры.

Каодаизм универсален по своей природе. Согласно описанию на сайте CaoDai.org, он признаёт, что все религии имеют «одно и то же божественное происхождение, то есть это Бог, или Аллах, или Дао, или ничего», или любое другое божество, которое вы можете себе представить. «Ты бог, а бог — это ты» — эта мантра укоренилась в нас. Мы были поклонниками равных возможностей, давая каждому богу шанс.

Оглядываясь назад, я вижу, что религия моей семьи — это что-то вроде браслета с подвесками-шармами, натянутого на запястье, где каждая висящая безделушка представляет собой ещё одну возможность божественной помощи. Когда возникали неприятности — и, казалось, они возникали каждый день — мне советовали тереть эти подвески-шармы в надежде, что помощь придёт.

В течение многих лет я молилась богам каодай об исцелении и спокойствии. Но когда одна молитва за другой оставались без ответа, стало ясно, что либо их не было, либо они не хотели протягивать руку помощи.

И поэтому я продолжала нести калечащий груз гнева, горечи и обиды на тех, кто причинил мне страдания: я чувствовала жгучий огонь, который проник внутрь, объял тело, я ощущала сухость кожи и зуд, мой организм был не способен выделять пот — это превращало мою плоть в печь в знойном Вьетнаме. Я жаждала облегчения, которое никогда не придёт. И всё же, несмотря на внешние обстоятельства, которые угрожали захватить меня — мой разум, тело и душу — самая мучительная боль, которую я испытывала в то время, жила в сердце.

Я была так одинока, что невозможно представить. Я не могла обратиться к другу, потому что никто не хотел дружить со мной. Я была отравлена, и все это знали. Быть рядом со мной — это быть рядом с трудностями. Разумные люди держались подальше. Я была одна на вершине горы гнева. Почему меня заставили носить эти ужасные шрамы?

Я выросла, слыша пословицу «Дерево хочет побыть в одиночестве, но ветер всегда наклоняет его туда-сюда». Это была я: избитое ветром дерево. И я боялась, что больше никогда не буду стоять прямо.

В 1982 году я оказалась в центральной библиотеке Сайгона и вытаскивала вьетнамские религиозные книги с полок одну за другой. Стопка книг передо мной росла, в ней были книги о бахаизме, буддизме, индуизме, исламе и каодаизме. Там же лежал экземпляр Нового Завета. Я пролистала несколько книг, прежде чем вытащить Новый Завет. Час спустя я выбрала свой путь благодаря евангелию, и, по крайней мере, две темы стали предельно ясными.

Несмотря на всё, что я узнала через каодай — что богов много, что путей к святости много, что бремя «успеха» лежит на моих собственных утомлённых плечах — Иисус представился мне путём, истиной и жизнью (Евангелие от Иоанна, гл. 14, ст. 6). Всё Его служение, казалось бы, указывало на одно прямолинейное утверждение: «Я есть путь, которым ты идешь к Богу; нет другого пути, кроме Меня».

Этот Иисус страдал, защищая Своё учение. Его высмеивали, пытали и убили. Интересно, зачем Ему было терпеть такое, если на самом деле Он не был Богом?

Я никогда не знала Иисуса с этой стороны: израненный, в шрамах и рубцах. В моём сознании эта информация повернулась новой стороной, как переворачиваешь драгоценный камень в руке, любуясь сиянием его граней. Чем больше я читала, тем больше приходила к вере в то, что Он действительно был тем, за кого себя выдавал. Он действительно сделал то, что, по Его словам, сделал, и — самое важное для меня — Он действительно сделал все то, что обещал в своём Слове.

Возможно, Он мог бы помочь разобраться в моей боли и, наконец, смириться со шрамами.

Долгожданный покой

Я пережила новое рождение, как и подобает, в канун Рождества. Это было в 1982 году, я была на праздничном богослужении в маленькой церкви в Сайгоне.

Пастор говорил о Рождестве — что дело не в тех подарках, которые мы дарим друг другу, а в одном особом подарке — Иисусе Христе. Слушая это послание, я понимала, внутри меня что-то меняется.

Как отчаянно мне нужен был покой. Как я была готова к любви и радости. В моём сердце было столько ненависти, столько горечи. Я хотела отпустить всю боль. Я хотела продолжать жить, вместо того, чтобы держаться за мысли о смерти. Я хотела знать этого Иисуса.

Когда пастор закончил проповедовать, я встала и вышла к алтарю, чтобы сказать «да» Иисусу Христу.

В маленькой церкви в Сайгоне, всего в нескольких милях от улицы, где начался мой путь через хаос войны, в тихий вечер перед тем, как мир начал праздновать рождение Мессии, я открыла Иисусу своё сердце.

Когда я проснулась рождественским утром, я ощутила исцеление, которое может прийти только от Бога. Я наконец-то обрела покой.

Прошло почти полвека с тех пор, как я бежала, испуганная, голая, обожжённая, по той дороге во Вьетнаме. Я никогда не забуду ужасы того дня: бомбы, огонь, крики, страх. Я не забуду годы испытаний и мучений, которые последовали за этим. Но когда думаю, какой путь я прошла — обрела свободу и покой, которые даёт вера во Христа — понимаю, что нет ничего более сильного и могущественного, чем любовь Спасителя.

Вера в Иисуса позволила простить тех, кто причинил боль и нанёс шрамы. Дала силы молиться за врагов, а не проклинать. И не просто терпеть их, но по-настоящему любить.

У меня навсегда остались шрамы, а фотография всегда будет напоминать о невыразимом зле, на которое способно человечество. Эта фотография определила мою жизнь. В конце концов, она определила мою миссию, служение, дело.

Сегодня я благодарю Бога за эту фотографию. Благодарю Бога за всё — даже за ту дорогу. Особенно за ту дорогу.

Фан Тхи Ким Фук, более известная как Ким Фук — автор книги «Огненная дорога: Путешествие девочки с фотографии через ужасы войны к вере, прощению и миру» (Издательство Tyndale).

Ким Фук стала основателем Международного фонда Ким Фук в Онтарио (Канада) и послом доброй воли ЮНЕСКО. Она живёт с мужем и двумя сыновьями в Канаде.

Каода́й — синкретическая монотеистическая религия, основанная Нго Ван Тьеу в 1926 году в городе Тэйнинь одноимённой провинции на юге Вьетнама. Короткое название религии — Đạo Cao Đài, полное название — Đại Đạo Tam Kỳ Phổ Độ — «Великий путь третьей эпохи спасения».
Christianity Today

Перевод Ирины Литвиновой

Дополнительная информация

8 июня 1972 года после напалмовой атаки фотограф Associated Press Ник Ут, сделавший снимок, отвез девятилетнюю Ким Фук в ближайшую больницу. Врачи сомневались, что она будет жить, но он настоял, чтобы её лечили. Ким Фук выжила, несмотря на обширный ожог.

Фотограф Ник Ут получил Пулитцеровскую премию за этот снимок. А маленькая девочка, которую он спас, стала его другом на всю жизнь. Редакция сделала исключение из политики, запрещающей обнаженные модели на фотографиях, и опубликовала снимок. Фотография, известная просто как «напалмовая девочка», вышла за рамки дебатов о правах и злодеяниях войны во Вьетнаме и показало варварство войны.

На фотографии Ника Ута кроме детей изображены солдаты армии Республики Вьетнам и несколько журналистов, идущих рядом с детьми.

По материалам ВиО СПБ