Есть категория людей, которые видят своё предназначение в том, чтобы воровать, разбазаривать твоё и своё время. Это они имеют «сверхъестественную» способность приходить и звонить в самый неподходящий момент.
Это они, когда твоя работоспособность на нуле, а дел, как говорится, «по горло», с лёгкостью просят помочь, подсовывая тебе какие-то бумажки, произнося как заклинание: «Тыжюрист».
Худшее, что можно сделать, — пытаться быть милым и добрым с вором времени. Он так обрадуется, что начнёт воровать всё больше и больше.
— О-о! Кого я вижу! — от уха до уха улыбка моего знакомого Андрея напоминает арбуз, из которого одним движением руки выхватили ломоть.
— Привет, — отвечаю я сдержанно. Моя ладонь уже прилипла к его руке с пальцами-сардельками, и вернуть её в ближайшие 10–15 минут не получится, я это знаю наверняка.
— Ну, как ты? — и, не дожидаясь ответа, судя по всему, вопрос был риторическим, следом за дежурным вступлением последовало такое же дежурное:
— О-о! А ты чё не бритый-то?! — обрушивает на меня первую волну темперамента мужчина с лицом, заросшим по самые глаза полутора-сантиметровым жгуче-чёрным ворсом.
— Да я сам в шоке, сегодня утром проснулся, смотрю в зеркало, а она за ночь выросла — пытаюсь я отшутиться и высвободить руку, одновременно перемещая корпус влево от его 160-килограммового организма, — и уже совсем без энтузиазма добавляю:
— Вот бы деньги так росли!
— Га! — пошла вторая волна смеси обаяния, бесцеремонности и густо замешанного пустословия.
— Я тоже сегодня не побрился, знаешь, ночью спал плохо, изжога замучила, — счёл необходимым проинформировать Андрей.
— Так я вчера приехал поздно, наелся под завязку, жена мяса стушила с помидорами, знаешь, всю ночь промучился — он очень быстро оседлал свою любимую тему еды и это было надолго.
Его раскатистый бас радостно оповещал меня и всех жителей небольшого дворика, где я имел неосторожность его повстречать, об его гастроэнтерологических проблемах.
— Печень под утро разболелась, — вдохновлённый моим терпением расходился в монологе визави.
— Я толкаю жену в бок, говорю: «Слышь, давай лечи меня!» Ха-ха! –заглядывал в глаза собеседник, предлагая разделить с ним эту крайне позитивную новость.
— Представь, жена пошла к тёще за таблетками, а та сама всю ночь с давлением промучилась, — непринуждённо ввёл в повествование нового персонажа неуёмный рассказчик.
Всё это вываливается на меня с такой скоростью и таким неподдельным желанием посвятить меня в эти подробности, как будто я как минимум семейный доктор.
Моё желание поскорее миновать этот рубеж в рабочем дне начинает разбиваться о пока невнятное чувство вины. Человек со мной делится своими проблемами, даже страхами перед предстоящей операцией по удалению пупочной грыжи. Это демонстрируется мне лёгкими нажатиями в область пупка.
— Ну да! — киваю я сочувственно.
Воодушевлённый моей покладистостью и, руководствуясь, добрыми чувствами ко мне, он с энтузиазмом начинает пальпировать уже мой пупок на предмет диагностирования грыжи.
На исходе первых пяти минут чувство вины отступает и больше не возвращается, уступив место досаде на самого себя. Досада стремительно перерастает в раздражение: терпеть не могу тактильных контактов с мужчинами. Уже не скрывая «вскипячённого» состояния, я сворачиваю разговор, прощаюсь и торопливо иду по своим делам, ощущая себя обворованным самым бесцеремонным образом. До встречи с ним у меня было время, и было внутреннее согласие с самим собой, теперь ни того, ни другого.
Несомненно, в нашей земной жизни время — это невосполнимый ресурс. Зная об этом, ещё 2000 лет назад Иисус Христос предупреждал учеников: «Никого на дороге не приветствуйте», — и ещё: «… дорожите временем, ибо дни лукавы».
И это был самый первый успешный церковный тайм-менеджмент.
Александр Мызенко
По материалам ВиО СПБ
